Шах и мат или Дон Кихот, мат и молекулы

Наш язык сравнивали с океаном — глубоким, бескрайним, полным жизни. А мат — это нефтяная пленка на его поверхности, топор, который бьет по иконе,

рубит по живому, калечит душу.

“Слово — дело великое, — писал Лев Толстой. — Великое потому, что словом можно соединить людей, словом можно и разъединить их”.

Этой цитатой Толстой вскрывает саму суть языка: слово может сплотить народы или посеять вражду. Русский язык — это живая связь поколений, в нём — наша история, наша культура, наша идентичность. И когда мы коверкаем его матом, упрощаем до примитива, мы не просто “выражаемся” — мы отрекаемся от наследия – превращаем океан в лужу.

Мы вместе поймем, что каждое слово — выбор: строить или ломать, увидим, как слово ранит и исцеляет, услышим, как бьётся сердце русского языка.

Это не просто спектакль. Это разговор о нас. О том, кто мы — созидатели или разрушители?

Спектакль о вреде сквернословия. Шах и мат русскому слову – выбор между Пушкиным и пустотой.

Он течёт в нас, как кровь — великий, могучий, глубокий, как бездна у Достоевского. В нём — ритм сердца Пушкина, прозрачность Чехова. Это не просто слова. Это код. Шифр, которым записана наша память, наша боль, наша слава.